ВЕРЬ ИЛИ НЕ ВЕРЬ

После прорыва обороны под Севском мы выбили немцев из очередного села. Оно, как и предыдущее, было, в основном, сожжено. Немцы, отступая, все предавали огню.

Идем мы по улице, соблюдая определенную предосторожность. Немцы оторвались от нас. Это было им необходимо, чтобы получить время для закрепления на избранном рубеже. Смотрю, у уцелевшего домика стоит старенькая бабушка, по-деревенски сложив руки под фартуком, так всегда делала моя бабушка в деревне, и смотрит на нас своими печальными глазами. Так защемило под ложечкой, вспомнил свою бабушку: как она там, дома?..

Я подхожу к ней, без всякой мысли, просто по какому-то наитию, снимаю с плеча шинель – она была в скатке – и подаю бабушке, говоря «в хозяйстве пригодится». Она, выпростав руки из-под фартука, приняла мою шинель со словами: «Храни тебя Бог, сыночек».

Когда я вернулся к ребятам, то посыпались реплики: «Ну, теперь за тебя есть кому бога молить, чтобы ты остался жив». Может быть, и вправду отмолила меня та бабушка, спорить не буду. В нашей жизни и в бытие человечества многое не изведано – это точно. Вот лица этой бабушки я как-то не припомню. А старческие изработанные руки, которыми она взяла шинель, я в свои восемьдесят восемь лет вижу как наяву. Может, ее молитвы и ее руки, которыми она осеняла себя крестным знамением, отвели лихолетье от меня, и я остался жив. А ведь быть год «на передке» – это вам не фунт изюма съесть.

Может, покажется странным, но у многих из нас были так называемые «охранные письма Господни». Их нам давали дома. Мы эти письма не афишировали, но они у солдат были. Надежда на то, что останется жив, была постоянной у каждого из нас. Кроме этого, как христиане, мы питали надежду на то, что Господь нас в беде не оставит, а вера, как известно, большая сила. А иначе как можно было воевать без надежды на то, что мы победим, враг будет разбит и я останусь жив? Эти мысли и надежды постоянно были с нами и всегда согревали душу солдата. Вот тут, читатель, есть, пожалуй, над чем подумать.